Слово «зум» внедрилось в мою жизнь незаметно, подобно влетевшей в открытое окно первой весенней мухе. Внедрилось и сначала негромко, а потом, все увеличивая децибелы, не давало о себе забыть. Предстоящая зум-конференция заставляла задуматься о многом. Например, о том, сумеет ли схватить зелёный глазок камеры непереодетую домашнюю юбку? Или заметят ли остальные участники конференции ветхость обоев, планируемых летом к замене? Или не слишком ли обширный кусок личной жизни выставляется на всеобщее обозрение (кстати, надо разгладить на диванном покрывале следы, оставшиеся от кота-лежебоки)? А ещё зззззззззум вернул к прежним мрачным мыслям о полнейших технических антиспособностях, вернее, бездарности. Как запланировать эту разнесчастную конференцию? Ладно, вроде запланировал, а дальше? Какой-такой «идентификатор»?! Как сделать так, чтобы в ближайшие 1,5 минуты меня не было слышно-видно? Как показать презентацию? А вдруг они меня не слышат? А вдруг я не слышу, что они меня не слышат? Ой, кто-то там что-то пишет! Уф, слава Богу, «спасибо, было интересно. Извините, не работает микрофон».
Но, когда наконец удалось усвоить и затвердить порядок действий по планированию конференции, ее ведению (но шпаргалочка, написанная под диктовку нашего коллеги-информатика, бережно сохраняется) пришли проблемы другого порядка. К примеру, студентов довольно парадоксальным образом начало подводить оборудование. Минуту назад с микрофоном «всё ОК», а стоит прозвучать вопросу об особенностях жанра романа-эпопеи, ненадёжная китайская техника, конечно, подводит. «У меня не работает мекрофон», - читаю в чате. Ещё через три минуты, реагируя на самый простенький вопросик (честно говоря, планируемый мною как риторический) «мекрофон» вдруг оживает. Вместе с обещанием купить новый, надёжный и ответным вопросом, отметила ли я в ведомости активность аудиторной работы?
Или другое. Проводишь, к примеру, занятие на тему «Идейные искания героев романа-эпопеи «Война и мир», а чуткое ухо ловит жалобное мяуканье вернувшегося с прогулки кота. Он ловко вскарабкался по дереву, пробежался по крыше низкого, примыкающего к моему дому здания, пролез сквозь решетку на балкон и теперь просится домой. Замерзающий, погибающий от голода и отчаяния: вдруг его больше никогда не впустят в родной тёплый дом, полный корма и игрушек? И кот орёт на всю Ивановскую, заглушая произносимые мною «диалектика души», «антитеза», «сопрягать» «Андрей Болконский». Отойти от компьютера невозможно, идёт занятие-лекция, записываемая на камеру. Еще как минимум 5-7 минут монолога. «Мяу-мяууууууууу!». Всё, точно, он сейчас уйдёт от меня к другой, хорошей хозяйке. В эти 5-7-минут я чувствую себя немножко радисткой Кэт из сериала «Семнадцать мгновений весны» (помните, жуткий фрагмент с распелёнутым ребёнком на морозе?). Заканчиваю, объявляю полутораминутный просмотр ролика из серии «Навигатор», мчусь к балконной двери, впускаю занесенного снегом кота. Возвращаюсь, задаю вопросы, обсуждаем, высказываемся, подводим итоги. А после объяснения ДЗ в чате возникает такая строчка: «Мария Альбертовна, а у меня тоже есть котик, ориентал. А у вас какая порода?»
Но спустя несколько недель, конечно, привыкаю. Радуюсь бесперебойному «здравствуйте, доброе утро, добрый день» входящих студентов, раньше-то всё молчком. Радуюсь поднимаемым рукам, а не галдящим, сливающимся в сплошную какофонию, ответам, или, того хуже, абсолютной тишине. Радуюсь просьбам не отключаться ещё «5 минуточек» и договорить о «Севастопольских рассказах». Радуюсь, что слышу хрипловатые утренние голоса своих учеников, вижу их заспанные лица, признания отчаянных прогульщиков аудиторных занятий, что они жутко соскучились по колледжу и побыстрей бы «вся эта волынка закончилась бы». Тоже с нетерпением жду окончания волынки, возвращение в аудитории, но всё-таки очень благодарна ЗУМу за возможность непосредственного общения со студентами, за возможность проведения наших взаимно любимых уроков-бесед по литературе.